 I. Вступление.
Фредерик Перлз – автор необычайно интересного психотерапевтического подхода, - гештальттерапии. «Родился в Берлине в 1893 году. Получив медицинское образование, он в 1926 году стал ассистентом известного гешталттпсихолога Курта Гольдштейна. Одновременно Перлз присоединяется к психоаналитическому движению; его учителем был Вильгельм Райх, с ним работали также Карен Хорни, Отто Фенихель и др. В середине 30-х годов Перлз эмигрировал в Южную Африку, (где основал психоаналитический институт), потом в Соединенные Штаты. В начале 40-х годов Перлз порывает с пси-хоаналитическим движением. Его первая книга – «Эго, голод и агрессия» - в первом издании носила подзаголовок «Пересмотр теории и метода Фрейда», во втором – «Введение в гештальттерапию». Первому формулированию основ нового психотерапевтического подхода, переплавившего в себе задачи психоанализа, прозрения гештальтпсихологии, откровения философии экзистенцианолизма и феноменологии, посвящена книга«Гештальттерапия: возбуждение и рост в человеческой личности».
Основная часть.
 1. Теоретическая основа гештальт-подхода.
В «идеологическом» плане гештальттерапия чаще всего относится специалистами к гуманистическому направлению в психотерапии, хотя это, прежде всего синтетический подход к пониманию поведения и к путям его изменения. В гештальттерапии при всей её формальной теоретической недоработанности можно увидеть и ряд психоаналитических идей (например, рассмотрение процесса осознавания вытесненного и как пути работы с симптомами, и как общечеловеческой ценности); и бихевиориальный принцип рассмотрения поведения как одной из немногих основных реальностей, с которыми мы можем иметь дело; и феноменологический, экзистенциальный, по сути, знаменитый принцип Ф. Перлза «здесь и теперь» с целой мини-философией, стоящей за этим принципом. По сравнению со всеми остальными известными подходами гештальттерапия отличается необыкновенной целостностью и законченностью в процессуальном плане. Провозглашенный Перлзом холизм в отношении к психическому проявился и в его теории психотерапевтической практики, несмотря на то, что с процессуальной точки зрения в техниках гештальттерапии можно увидеть и методы психодрамы (проигрывание и отреагирование внутренних конфликтов, например), и практики дзэн-буддизма (отказ от интеллектуализации и концентрация на осознавании актуального потока ощущений). Перлз отдавал решительное предпочтение групповой психотерапии по сравнению с индивидуальной, и основной ценностью для него была гуманистически понимаемая ценность личностного роста во взаимодействии со своим бессознательным и с чувственным опытом других людей.
Перлз неоднократно указывал на то, что большинство людей считают, что объяснение – это то же самое, что и понимание, но между тем и другим есть большая разница. Средний человек, воспитанный в атмосфере внутренних конфликтов, утратил целостность. Чтобы восстановить её, ему нужно преодолеть дуализм своего мышления, своего языка. Он привык мыслить противоположностями: инфантильность – зрелость, физическое – психическое, организм – среда, как будто это действительно противостоящие друг другу сущности. Единство мировосприятия, способное растворить этот дуализм, глубоко спрятано, но не разрушено и может быть с полным успехом восстановлено.
Одна из популярных тем в теории психотерапии сейчас – тема ассимиляции. Гештальттерапевты заявляют, что они равным образом принимают «фрейдовский и парафрейдовский психоанализ, райнхианскую теорию «панциря», семантику и философию» (Перлз, 1993, с.5). Осознавание, по мнению теоретиков гештальттерапии, характеризуется
- контактом,
- чувствованием,
- возбуждением,
- образованием гештальта.
Его адекватное функционирование – область «нормальной» психологии; а нарушения являются психопатологией. «Мы обязаны Райху тем, что он спустил на землю фрейдовское весьма абстрактное понятие вытеснения. Райховская идея мышечного панциря - несомненно, наиболее важный вклад в психосоматическую медицину после Фрейда. В одном пункте мы расходимся с ним (и с Анной Фрейд): мы полагаем, что защитная функция панциря – это идеологический обман. Если органическая потребность осуждается, «Я» превращает свою творческую деятельность в агрессию против импульса, от которого оно отказалось, подчиняя и контролируя его…Стараясь помочь пациенту сознавать средства, осуществляющие подавление собственных импульсов, мы сталкиваемся с поразительным несоответствием. Мы обнаруживаем, что, сознавая эти средства, он гордится ими, гордится тем, что использует многие из этих энергий против себя, для контролирования себя. Но мы также видим – и именно в этом состоит терапевтическая дилемма, что – по большей части он не способен ослабить самоконтроль. Фрейдист советует своему пациенту расслабиться и прекратить цензуру, но как раз этого пациент не может сделать. Он «забыл», как он осуществляет это запрещение. Запрещение становится рутинным, автоматизированным поведением, вроде того, как при чтении мы забываем, как пишется то или иное слово…Сначала мы не осознавали, что вытесняется; теперь мы в значительной степени не осознаем, как мы осуществляем вытеснение. Кажется необходимым активный терапевт: он должен либо интерпретировать, либо физически трясти пациента» (Перлз, 1993, с.8 – 10).
В ранних работах Перлза предполагалась следующая теория. В борьбе за выживание наиболее значимая потребность становится фигурой и организует поведение индивида, пока не находит своего удовлетворения, после чего она отступает в фон, уступая место следующей, теперь наиболее важной потребности. Эта смена доминирующих потребностей создает для здорового организма наилучшие условия для выживания. В обществе же такого рода доминирующие потребности это, например, мораль, идеология, предрассудки и т.п., часто мешают собственной тонкой саморегуляции человеческого организма и вызывают хроническое нездоровое напряжение. Так, представления невротика о способе выживания в его окружении, каким бы нелепым оно не казалось со стороны, заставляют его постоянно напрягаться, строить особым образом своё поведение, защищаться и т.п. Это его доминирующая потребность, но она уже лишена необходимого уровня возбуждения и превратилась в привычку, а он уже «забыл», когда, как и в ответ на что она у него появилась. Поэтому все его старания «не делать этого» обречены, оставаться только стараниями; привычка должна стать полностью осознанной, заново вызывающей возбуждение потребностью, чтобы человек вернул себе способность справляться с незаконченными ситуациями. Поэтому гештальттерапевты подчеркивают, что вместо того чтобы погружаться в бессознательное, они работают с тем, что лежит на поверхности. При этом не следует забывать, что-то, что лежит на поверхности, на самом деле при всей своей кажущейся простоте и незначимости является выражением доминирующей потребности.
Основой гештальт-терапии являются положения гештальт-психологии о целостном подходе к психической деятельности, как и ко всему организму. По представлениям гештальт-психологов, в основе целостного восприятия лежит система доминирующих образов, обеспечивающих наше отношение к воспринимаемым событиям за счет выделения «фигуры на фоне», т.е. наиболее значимого образа из сложной их совокупности как доминирующего, а остальные события при этом воспринимаются как фоновые, не представляющие интереса.
Перлз рассматривает физиологические и психические процессы у человека в единстве как проявления человеческого бытия. На основании действий пациента можно понять, что он думает, а на основании его мыслей – что он делает или хотел бы сделать. А между уровнями мышления и действия существует промежуточная стадия игры, когда пациент бессознательно входит в разные игровые роли, а при осознании этого (возможно, при помощи терапевта) способен к интерпретациям возникающих ситуаций. И если здоровый человек интегрирует свои мысли и действия, то невротик к такой интеграции неспособен. К тому же комплексы, конфликты и «незаконченные ситуации» способствуют нарушению целостности восприятия и ощущения, что ведет к консолидации невроза.
Перлз постулирует контактную границу для нормального взаимоотношения индивида со средой; эта граница при невротизации может нарушаться путем интроэкции, проэкции, слияния, ретрофлексии и дефлексии.
 Основные понятия.
Контактная граница – условная грань между индивидом и средой (с которой он в известных пределах тоже составляет одно целое), между индивидом и взаимодействующими с ним другими людьми. Контакт со средой также представляет собой некий гештальт, который периодически может разрушаться при прекращении контакта. Это возможно при завершении какой-либо деятельности (нормальный «уход» от контакта) либо при её прекращении без должного завершения. И тогда возникает фруст-рация и желание завершить действие, если это возможно. В противном случае такое «незавершение» (или «незаконченная ситуация») приводит к невротизации. При этом возможно закрепление в поведении таких незавершений. «Другой важный термин – «избегание». Понятие, с помощью которого отражаются особенности поведения, связанные со способами ухода от признания и принятие всего того, что связано с неприятным переживанием незавершенного дела». Перлз считал, что у невротика наруша-ется ориентация в нормальном ритме контакта/ухода и тогда у него возникают неадекватные контакты и уходы от контактов без завершения действия. Путь к коррекции – найти первую либо главную «незавершенную ситуацию» и отреагировать её, хотя бы символически.
Рассматривая состояние невротика, Перлз выделяет главные невротические механизмы и проявления. Один из них – это ритуализация поведения. Хотя ритуалы в какой-то степени свойственны всем людям, у невротиков они становятся навязчивыми. Если здоровые люди меняют своё поведение в зависимости от ситуации, то невротики оказываются ригидными, адаптивно не изменяющимися, бессмысленно увязающими в своих ритуалах (невроз навязчивых состояний).
Невротические затруднения возникают из-за неспособности индивида поддерживать своё равновесное состояние в среде (т.е. равновесие между собой и миром), так что ощущаемая граница оказывается глубоко сдвинутой в сторону индивида (среда, общество давит на него). Обычно в нарушении равновесия участвуют все пять механизмов (интроэкция, проэкция, слияние (конфлуенция), ретрофлексия и дефлексия), однако какой-либо из них может доминировать. Все эти механизмы, способствующие на-рушению и прорыву контактной границы, приводят к возникновению у индивида трудностей в дифференцировании себя и других.
Интроэкция – невротический механизм, с помощью которого индивид принимает в себя, как бы «проглатывает», нормы, установки, способы мышления которые ему вовсе не присущи. При этом контактные границы сдвигаются так глубоко внутрь индивида, что от самого индивида почти ничего не остается. Такой интроэктор идет на поводу у группы, даже если это противоречит его насущным интересам, и когда он говорит «я», то имеет в виду «они».
Конечно, интроэкция существует не только в таких крайних формах. У здорового, не невротизированного человека интроэкция служит полезным процессам усвоения нового, но при этом контактная граница между индивидом и средой почти не нарушается, ибо этот новый материал перерабатывается и трансформируется («переваривается») в соответствии с собственными установками индивида, а не «проглатывается».
Проэкция – невротический механизм, позволяющий переложить ответственность за происходящее с себя на окружение. Крайний случай проэкции можно наблюдать у параноика, который все свои беды проецирует на других людей, считая, что они его пре-следуют. На самом деле это указывает на его стремление к преследованию других людей, которое он также проецирует на них. И когда он говорит «они», надо понимать – «я».
Но, как и интроэкция, проэкция может проявляться в не столь крайних формах, и тогда она служит для планирования, прогнозирования событий (при игре в шахматы – продумывание нескольких ходов вперед).
Слияние – невротический механизм, делающий невозможным разделение индивида и его окружения, будь то люди или среда. Границы настолько размыты, что индивид не в состоянии отличить свои мысли, чувства, поступки от мыслей, чувств, по-ступков других людей. Когда такой индивид говорит «мы», то это может быть как «они», так и «я».
Ретрофлексия (буквально «поворот назад») – поведение при котором индивид переносит на себя эмоции и поступки, предназначенные для других. Ретрофлектор проводит четкую границу между собой и средой, но проводит её посредине себя самого, как бы разделяя себя на две личности. При этом он пользуется местоимениями: «самому себе» или «самого себя» (например, «Я стыжусь самого себя» или «Мне нужно заставить себя сделать эту работу», как будто речь идет о двух разных людях).
Дефлексия – уклонение от реального контакта. Человек, для которого характерна дефлексия, избегает непосредственного контакта с другими людьми, проблемами и ситуациями. Дефлексия выражается в форме болтливости, ритуальности, условности поведения, тенденции «сглаживания» конфликтных ситуаций.
 3. Принципы терапии.
Проблема невротика, как указывает Перлз, состоит не в том, что он не умеет манипулировать (это-то он умеет виртуозно), а в том, что его манипуляции направлены и на бессознательном и на сознательном уровне на поддержание и укрепление позиций своего невроза, а не освобождает от него. Перлз, в отличие от представителей ортодоксального психоанализа, считал, что при психокоррекции пациента надо опираться не на «проявленные» сферы бессознательного, а на сферу осознавания, постепенно расширяя её. При этом надо обязательно дать возможность человеку отреагировать его эмоции, прерванные по какой-то причине и вытесненные из сознания. Эта «незавершенная ситуация», часто являющаяся причиной и источником невроза, может выглядеть как классический описанный Фрейдом перенос эмоций, адресованных третьему лицу, на терапевта. Поэтому при незавершенных гештальтах и возникающем переносе терапевт приобретает черты значимой «фигуры на фоне», в результате возникает либо поддерживающая функция (при положительном переносе), которой можно воспользоваться при терапии, либо сопротивление (при отрицательном), от которого надо избавляться. Путь один – эмоциональный выплеск и завершение гештальта. При этом и положительный перенос, которым поначалу можно воспользоваться, необходимо прервать, освободив пациента от «пуповины», связывающей его с терапевтом, тем самым, способствуя его выходу из невроза и дальнейшему самостоятельному развитию.
В процессе гештальткоррекции на пути к раскрытию своей истинной индивидуальности клиент проходит через пять уровней, которые Перлз называет уровнями невроза.
Первый уровень – уровень фальшивых отношений, игр и ролей. Это слой фальшивого ролевого поведения, привычные стереотипы, роли. Невротическая личность отказывается от реализации своего «Я» и живет согласно ожиданиям других. В результате собственные цели и потребности оказываются неудовлетворенными. Человек испытывает фрустрацию, разочарование и бессмысленность своего существования.
Второй уровень – фобический – связан с осознанием своего фальшивого поведения и манипуляций. Но когда клиент представляет себе, какие последствия могут возникнуть, если он начнет вести себя искренне, его охватывает чувство страха. Человек боится быть тем, кем является. Боится, что общество подвергнет его остракизму. И клиент стремится избегать столкновения со своими болезненными переживаниями.
Третий уровень – уровень тупика и отчаяния. Он характеризуется тем, что человек не знает, что делать, куда двигаться. Он переживает утрату поддержки извне, но не готов и не хочет использовать свои собственные ресурсы, обрести внутреннюю точку опоры. В результате человек придерживается статуса-кво, боясь пройти через тупик.
Четвертый уровень – имплозия, состояние внутреннего смятения, отчаяния, отвращения к самому себе, обусловленное полным осознанием того, как человек ограничил и подавил себя. На этом уровне клиент может испытывать страх смерти. Эти моменты связаны с вовлечением огромного количества энергии и столкновением противоборствующих сил внутри человека. Возникающее вследствие этого давление, как ему кажется, грозит его уничтожить. Человек в слезах отчаяния переживает свою реши-мость самому принять ситуацию и справится с ней. Это слой доступа к своему подлинному «Я».
Пятый уровень – эксплозия, взрыв. Клиент сбрасывает с себя фальшивое, наносное, начинает жить и действовать от своего подлинного «Я». Достижение этого уровня означает формирование аутентичной личности, которая обретает способность к переживанию и выражению своих эмоций».
В психотерапии Перлз придерживался ряда приёмов. Это «очистка луковицы», «здесь-и-теперь», «челночное движение».
«Очистка луковицы» заключается в постепенном освобождении от невроза: шаг за шагом, уровень за уровнем с помощью вопросов, задаваемых терапевтом, и ответов пациента; при этом одна проблема за другой, выступая в виде фигур, постепенно убираются в фон. Конечная цель терапии состоит в том, чтобы пациент обрел способность опираться на себя с помощью своих, доступных для него средств и по мере возникновения проблем под контролем терапевта мог разрешать их одну за одной – постепенно «очищать луковицу».
«Здесь-и-теперь» заключается в освобождении от сегодняшних трудностей, независимо от того, когда они возникли. Даже без экскурсов в прошлое надо решать проблемы в настоящем времени по мере их возникновения. При этом каждое решение проблемы делает пациента все более способным при решении своих новых проблем опираться на себя. Прошлое не должно мешать сегодняшней жизни, а текущее решение проблем освобождает от этих проблем будущее. Невротик живет, постоянно оглядываясь назад – там остались незаконченные ситуации, которые накладывают отпечаток на сегодняшние дела. И эта «калька» будет его преследовать до тех пор, пока он не завершит хотя бы символически главные из них. Для этого он должен вновь пережить эти травматические состояния и довести их до конца, до полного разрешения. При этом он должен себя полностью (насколько возможно) осознавать, и основная фраза, с которой пациент должен начинать свой монолог, это «Сейчас я осознаю…». С этого начинается процесс его самореализации.
«Челночное движение» заключается в поэтапном переживании пациентом события с возвратом (если нужно) от последующего этапа к предыдущему, причем это переживание протекает в стиле психодрамы, когда пациент визуализирует травматиче-скую ситуацию и проживает её снова и снова во всех нюансах. При этом анализируются чувства пациента и его проэкции, что дает возможность установить, выражаясь языком Фрейда, динамическую травму.
Гештальт-терапевт проводит сессии с пациентами преимущественно в группах, он демонстрирует им свою эмпатию и удовлетворяет их потребность во внимании и принятии, но отказывает им в поддержке, заставляя таким образом приучаться опираться на самих себя, осознавая себя в каждый момент времени и в каждой ситуации.
Цели коррекции. Целью гештальткоррекции является снятие блокировок, пробуждение потенциально существующих в человеке естественных ресурсов, способствующих его личностному росту, достижению ценности и зрелости, полной интеграции личности клиента.
Основная цель – помочь человеку в полной реализации его потенциала. Эта цель разбивается на вспомогательные:
- обеспечение полноценной работы актуального самоосознавания;
- смещение локуса контроля вовнутрь;
- поощрение независимости и самодостаточности;
- обнаружение психологических блоков, препятствующих росту, и изживание их.
Позиция психолога. Психолог рассматривается как катализатор, помощник, сотворец, интегрированный в единое целое гештальтличности клиента. Психолог старается избегать непосредственного вмешательства в личные чувства клиента и пытается облегчить выражение этих чувств.
 4. Техники.
«Психотехникам в гештальткоррекции придается большое значение. Они именуются играми и экспериментами. Широкую известность гештальткоррекция получила во многом благодаря этим играм.
Экспериментальный (диссоциированный) диалог.
Это диалог между фрагментами собственной личности. Когда у клиента наблюдается фрагментация собственной личности, психолог предлагает эксперимент: провести диалог между значимыми фрагментами личности. Например, между агрессивным и пассивным началом, между нападающим и защищающимся. Это может быть диалог и с собственным чувством (например, чувством страха), а также с отдельными частями тела или с воображаемым (значимым для клиента человеком). Техника игры такова: напротив стула, который занимает клиент («горячий стул») располагается пустой стул, на который «сажают» воображаемого собеседника. Клиент поочередно меняет стулья, проигрывая диалог, отождествляя себя с различными фрагментами своей личности и выступая то с позиции жертвы, то с позиции агрессора, и по очереди воспроизводит реплики от имени одной, затем другой психологической по-зиции.
«Большой пёс» и «Щенок».
«Большой пёс» олицетворяет обязанности, требования, оценки. «Щенок» олицетворяет пассивно-оборонительные установки, ищет уловки, отговорки, оправдания, обосновывающие уклонения от обязанностей. Между этими позициями происходят борьба за власть и полный контроль над личностью.
«Большой пес» пытается оказать давление угрозой наказания или представлением отрицательных последствий поведения, не соответствующего требованиям. «Щенок» не вступает в прямую борьбу, а использует уловки – ему несвойственна агрессивность. Фрагменты диалога между этими частями личности возникают иногда в сознании клиента в различных ситуациях повседневной жизни, когда, например, он пытается заставить себя сделать что-то и одновременно манипулирует разными отговорками и самооправданиями. С помощью систематизированного и искреннего диалога во время упражнения клиент может более полно осознать бесплодные манипуляции, совершаемые над собственной личностью, стать более искренним и способным более эффективно управлять собой.
Совершение кругов, или идти по кругу.
Клиент по просьбе ведущего обходит всех участников по очереди, и либо что-то говорит им, либо совершает какие-то действия над ними. Члены группы при этом могут отвечать. Техника используется для активизации членов группы, поощряя их к риску нового поведения и свободы самовыражения. Часто предлагается начало высказывания с просьбой завершить его, например: «Пожалуйста, подойдите к каждому в группе и завершите следующее высказывание: “Я чувствую себя неудобно потому, что…”» Клиент может пройти по кругу и обратиться к каждому участнику с волнующим его вопросом, например, выяснить, как его оценивают другие, что о нем думают, или выразить собственные чувства по отношению к членам группы. Приём позволяет более диф-ференцированно определять собственные переживания и связи с окружающими.
Многократное повторение фразы, выражающей какое-либо глубокое убеждение, может способствовать изменению его значения и содержания для клиента.
Техника «наоборот» (перевертыш).
Техника заключается в том, чтобы клиент сыграл поведение, противоположное тому, которое ему не нравится. Скажем, застенчивый стал вести себя вызывающе; приторно вежливый – грубо; тот, кто всегда соглашался, занял бы позицию непрестанного отказа. Техника направлена на принятие клиентом себя в новом для него поведении и на интегрировании в «Я» новых структур опыта.
Экспериментальное преувеличение.
Техника направлена на развитие процесса самосознания путём гиперболизации телесных, вокальных и других движений. Это обычно интенсифицирует чувства, привязанные к тому или иному поведению: громче и громче повторять фразу, выразитель-нее делать жест. И особую ценность представляет ситуация, когда клиент стремится подавить какие-либо переживания – это приводит к развитию внутренних коммуникаций.
Незаконченное дело.
Любой незавершенный гештальт есть незаконченное дело, требующее завершения. У большинства людей есть немало неулаженных вопросов, связанных с их родственниками, родителями, сослуживцами и т.д. Чаще всего это невысказанные жалобы и претензии. Клиенту предлагается с помощью приема «пустого стула» высказать свои чувства воображаемому собеседнику или обратиться непосредственно к тому из участников группы, кто имеет отношение к незаконченному делу. В опыте работы гештальт-групп отмечается, что наиболее частое и значимое невыраженное чувство – это чувство вины или чувство обиды, именно с этим чувством работают в игре, которая начинается со слов «Я обижен».
Проективные игры на воображение.
Иллюстрируют процесс проекций и помогают участникам группы идентифицироваться с отвергаемыми аспектами личности.
Наиболее популярная игра – «Старый заброшенный магазин». Клиенту предлагают закрыть глаза, расслабиться, а потом представить, что поздно ночью он проходит по маленькой улочке мимо старого заброшенного магазина. Окна грязные, но если заглянуть, можно заметить какой-то предмет. Клиенту предлагают тщательно его рассмотреть, затем отойти от заброшенного магазина и описать предметы, обнаруженные за окном.
Далее ему предлагается вообразить себя этим предметом, и, говоря от первого лица, описать свои чувства, ответив на вопросы: «Почему он оставлен в магазине? На что похоже его существование в качестве этого предмета?» Идентифицируясь с предметами, клиенты проецируют на них какие-то свои личностные аспекты.
«У меня есть тайна».
Предпринимается исследование чувства вины и стыда. Каждого из участников просят подумать о каком-либо важном для него и тщательно хранимом личном секрете. Психолог просит, чтобы участники не делились этими тайнами, а представили себе, как могли бы реагировать окружающие, если бы эти тайны стали им известны. Следующим шагом может быть предоставление каждому участнику случая похвастаться перед другими, «какую страшную тайну он хранит в себе». Довольно часто оказывается, что многие неосознанно очень привязаны к своим секретам как к чему-то очень драгоценному.
Преувеличение.
Большое внимание в гештальттерапии уделяется «языку тела». Считается, что физические симптомы более точно передают чувства человека, чем вербальный язык. Ненамеренные движения, жесты, позы клиента иногда являются сигналами важных со-держаний. Однако эти сигналы остаются прерванными, неразвившимися, искаженными. Предлагая клиенту преувеличить нечаянное движение или жест, можно сделать важное открытие.
«Репетиция».
По мнению Ф.Перлза, люди тратят много времени, репетируя «на сцене воображения» различные роли и стратегии поведения по отношению к конкретным ситуациям и лицам. Часто отсутствие успеха в действиях в конкретных жизненных ситуациях определяется тем, как данная личность в воображении готовится к этим ситуациям. Такая подготовка в мыслях и воображении часто проходит в соответствии с ригидными и неэффективными стереотипами, являющимися источником постоянного беспокойства неадекватного поведения. Репетиция поведения вслух в группе с вовлечением других участников позволяет лучше осознать собственные стереотипы, а также использовать новые идеи и решения в этой области.
Проверка готового мнения.
Случается, что психолог, слушая клиента, улавливает в его словах какое-то определенное сообщение. Тогда он может воспользоваться следующей формулой: «Слушая тебя, у меня возникло одно мнение. Я хочу предложить тебе повторить это мнение вслух и проверить, как оно звучит в твоих устах, насколько оно тебе подходит. Если согласен попробовать, повтори это мнение нескольким членам группы».
В этом упражнении содержится фактор интерпретации скрытого значения поведения клиента, но психолог не старается сообщить свою интерпретацию клиенту, он только предоставляет пациенту возможность исследовать переживания, связанные с проверкой рабочей гипотезы. Если гипотеза окажется плодотворной, клиент может развить её в контексте собственной деятельности и опыта. [3].
Ф. Перлз вначале применял свой метод в виде индивидуальной коррекции, но впоследствии полностью перешел на групповую форму работы, находя её более эффективной и экономичной. Групповая работа проводится как центрированная на клиенте. Группа при этом используется инструментально, по типу хора.
Во время работы одного из участников группы, который занимает «горячий стул» рядом со стулом психолога, другие члены группы идентифицируются с ним и проделывают большую молчаливую аутотерапию, осознавая фрагментированные части своего «Я» и завершая незаконченные ситуации.
Вся многообразная техника гештальттерапии направлена на обеспечение психологической поддержки личности, на освобождение человека от бремени прошлых и будущих проблем и возвращении его «Я» в богатый изменчивый мир личностного «сейчасного» бытия.
III. Заключение.
Гештальт-подход является эффективным методом психокоррекции. Он сам в свою очередь ассимилируется развивающимися психотехниками (НЛП и др.). Потенциал, заложенный в данном методе велик как с практической, так и с эвристической точки зрения. Я думаю, данной школе предстоит еще долгое и плодотворное существование.
|
