Метафора и метафоризация в романе «Бегущая по волнам»

Метафора является одним из самых древних образных средств, сущность которого заключается в переносе названия с одного предмета на другой на основе их сходства. Ассоциативно-образная природа метафоры имеет широкие возможности. Она способна совместить в одной структурной единице как объективный смысл и информационное сообщение о предмете или явлении объективного мира, так и субъективную оценку и интерпретации.

Изучение метафоры имеет многовековую традицию, начало которой было положено Аристотелем. «Метафора есть перенесение необычного имени или с рода на вид, или с вида на род, или с вида на вид, или по аналогии» [1; 109]. Очевидно, что метафора понималась как родовое понятие, охватывающее разные виды переносов значения слова. Впоследствии термин «метафора» закрепился лишь за четвертым видом переноса (первые два стали рассматриваться как синекдоха, третий – как метонимия).

Перенос метафорических значений - явление, обусловленное глубинными процессами человеческого сознания: «Метафора возникает не потому, что она нужна, а потому, что без нее нельзя обойтись, она присуща человеческому мышлению и языку как таковая» [2; 11]. В работах Н.Д. Арутюновой метафора рассматривается как способ создания лексики «невидимых миров», отображающий духовное начало, внутреннюю жизнь человека. В частности, при выражении эмоций с помощью природных явлений (воды, огня, ветра), по ее мнению, «возникает некий сводный образ чувства, выявляемый в наборе противоречащих друг другу с точки зрения логики предметного мира предикатов», создается подчиненный особой логике мир души» [3; 397].

Из других видов иносказания метафора родственна сравнению, что неоднократно подчеркивалось уже античными теоретиками поэтического и ораторского искусства. Так, Аристотель рассматривал метафору как сокращенное сравнение, из которого исключены предикаты подобия (похож, напоминает и др.) и компаративные союзы (как, как будто, как бы, словно, точно и др.). В отличие от сравнения, где оба члена сохраняют свою самостоятельность, метафора создает единый образ, размывающий границы между предметами и понятиями.

Будучи общеязыковым явлением, метафора наиболее полно раскрывает свои возможности в художественной речи. Ее алогичность, несоответствие реальным процессам действительности и природе рационального мышления предопределяет отношение к ней как к элементу поэтической структуры. Выделяя определенные признаки или свойства предмета, она не столько называет (обозначает) его, сколько характеризует, создает живое представление, образ. Этим она соприродна искусству в целом, так как, согласно высказыванию Потебни, «всякое искусство есть образное мышление, т.е. мышление при помощи образа» [60; 16]. Кроме того, метафоре, как и художественному дискурсу свойственны следующие черты: актуализация далеких и неочевидных связей, нераздельность образа и смысла, диффузность значения, допущение различных интерпретаций.

Порожденная воображением, метафора всегда – прямо или косвенно – соотнесена с действительным миром. Это отличает ее от символа, часто получающего трансцендентные смыслы. Метафора углубляет понимание чувственно воспринимаемой реальности, но не уводит за ее пределы. Таким образом, обладая неограниченными возможностями в сближении самых разных предметов и явлений, метафора становится источником когнитивного освоения действительности, вскрывая ее новые концептуальные связи. Такое функционирование приводит к появлению метафоризации.

Метафоризация представляет процесс порождения метафорических смыслов, основанных на принципе ассоциаций. Ассоциативные связи имеют общепринятый характер или опираются на субъективно-авторскую оценку рассматриваемых явлений. Существует ряд общих закономерностей метафоризации, осуществляющихся в определенных направлениях от одной семантической сферы к другой:

1) перенесение физического признака предмета на человека, что способствует выделению и обозначению психических свойств личности (тупой, резкий, мягкий, твердый, жесткий человек);

2) перенесение признаков и действий человека (или животного) на явления природы (принцип антропо- и зооморфизма: буря плачет, воет);

3) преобразование конкретных признаков предмета в отвлеченное понятие (пустые слова, глубокое суждение);

4) перенесение природных явлений на человека (темная личность, ветреный человек).

Процессы метафоризации, таким образом, могут протекать в противоположных направлениях: от человека к природе, от природы к человеку, от неодушевленного к одушевленному, от неживого к живому, и наоборот. Явление метафоризации в языковой картине мира приводит к развитию полисемических рядов. Это обусловлено тем, что индивидуально-авторская метафора порождает целый поток ассоциаций, разнообразие которых зависит от психического склада воспринимающей личности. Кроме того, в ее основе лежат образы, не обладающие в сознании носителей языка устойчивым значением, но ориентированные на систему национальных ценностей, обеспечивающих в рамках художественного текста положительное или отрицательное их восприятие.

В художественном мире А. Грина метафора выступает не только как поэтический троп, но и как исходный импульс и результат творческого процесса, поэтическая мысль, объемлющая художественное содержание произведения.

Часто построение метафор происходит с опорой на словесные образы, содержащие графические, изобразительные представления. Так, в романе «Бегущая по волнам» одной из распространенных является сема «узор».

УЗОР, -а, м. Рисунок, являющийся сочетанием линий, красок, теней [5; 815]. Метафоры, в основе которых заключена данная сема, используются:

1) при описании (например, портретных черт Фрези Грант): «Кружевное платье, оттенка слоновой кости, с открытыми, гибкими плечами, так же безупречно белыми, как лицо, легло вокруг стана широким, опрокинутым веером, из пены которого выступила, покачиваясь, маленькая нога в золотой туфельке» [6; 66].

КРУЖЕВА, кружев, -ам, ед. (в одном знач. с мн.) кружево, -а, ср. Узорная плетеная сетчатая ткань для отделки белья, одежды. || прил. кружевной [5; 301].

2) при передаче зрительного восприятия: «Эти пестрые ковры солнечных фей, мечущийся трепет которых, не прекращая ни на мгновение ткать ослепительный арабеск, достиг неистовой быстроты, - были везде, вокруг, под ногами, над головой» [6; 12].

КОВЕР, -вра, м. Изделие из тяжелой ворсистой узорчатой ткани, употр. для покрытия пола, украшения стен [5; 273].

АРАБЕСК, -а, род. мн. –сков, м. и АРАБЕСКА, -и, род. мн. –сок, ж.

1. Сложный узорчатый орнамент из геометрических фигур, стилизованных листьев и т.п. первоначально в духе арабского стиля (спец.) [5; 26].

3) при передаче душевного состояния: «Дремота вила сумеречный узор» [6; 10].

Метафора в романе «Бегущая по волнам» с одной стороны способствует расширению семантических связей, с другой – обнаруживает краткость и выразительность в передаче смысла языковых структур (например, «Хор мыслей пролетел и утих» [6; 68]).

При изображении внутреннего состояния героев Грин наиболее часто использует метафорические переносы, осуществленные по схеме: ФИЗИЧЕСКИЙ МИР – ПСИХИЧЕСКИЙ МИР. («Как я ни был полон Биче, мое отношение к ней погрузилось в дым тревоги …» [6; 146]; «Град насмешек полетел с палубы» [6; 64]).

Яркость и выразительность метафорических конструкций способствует передаче не только определенного впечатления или авторского отношения к изображаемому, но и воплощению их в предметно-вещественные формы. Таким образом, в основе гриновской метафоры лежит реальное зерно уподобления. («Я помню, как закат махал красным платком в окно, проносящееся среди песчаных степей» [6; 10]; «Немногие прохожие переулка оглядывались на нас, зажигая в глазах потайные свечки нескромного любопытства» [6;175]).

По структуре в произведении можно выделить как одиночные, так и развернутые метафоры. Последние, выстраиваясь в ассоциативно-образную цепь, участвуют в процессе «наращения смысла». «А над гаванью – в стране стран, в пустынях и лесах сердца, в небесах мыслей – сверкает Несбывшееся – таинственный и чудный олень вечной охоты» [6; 7]. В приведенной конструкции метафоры, соединяясь друг с другом, выстраиваются в систему градации. В поисках аналогии своему душевному состоянию герой идет от больших пространственных моделей к бесконечным и необъятным (Ср. ядро смысловых значений слов пустыня, лес → небеса). Это обусловлено тем, что тоска Томаса Гарвея по Несбывшемуся, по заветной мечте охватило все его существо, овладела мыслями и чувствами.

Таким образом, стремление к метафоризации связано с убеждениями писателя в неспособности выразить простым словом затаенное, скрытое. Только метафорические конструкции способны передать все нюансы душевных движений. В подтверждение этому находим высказывание главного героя романа: «Самым тонким движениям насущного души нашей я смог бы придать как вразумительную, так и приличную форму» [6; 10].

Список литературы

1. Аристотель. О поэтическом искусстве. – М., 1957.

2. Гак В.Г. Метафора: универсальное и специфическое // Метафора в языке и тексте. М., 1988.

3. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. – М., 1998.

4. Потебня А.А. Теоретическая поэтика. – М., 1990.

5. Ожегов С.И. Словарь русского языка. Изд. 7-е, стереотип. - М., 1968.

6. Грин А. Бегущая по волнам. М., 1989.