Темпоральная структура художественного текста представляет собой единство авторского, событийного, читательского и времени персонажа. Однако, на наш взгляд, на современном этапе развития литературоведения вопрос о восприятии художественного времени героем недостаточно изучен. В связи с этим представляется возможным локальное рассмотрение данной временной системы и выявление некоторых ее особенностей.

В литературе существует два способа описания художественного времени: объективный, относящийся к сфере объективно существующего внешнего мира, и субъективный (перцептуальный) – к сфере восприятия действительности отдельным человеком (героем). В типологии, разработанной М. Бахтиным, субъективный способ относится к психологическому времени, обусловленному, как правило, особенностями эмоционального состояния, установкой на отношение действия к моменту речи и динамикой происходящих событий. Таким образом, психологическое время характеризуется «субъективной ощутимостью и длительностью» [1, 203]. Его протекание в восприятии литературного героя может растягиваться, сжиматься, мгновение длиться долго или остановиться, а большие временные периоды – промелькнуть в одночасье. Это происходит опосредованно, через опыт, благодаря которому в сознании индивидуума устанавливается система единиц измерения временных отрезков (секунда, минута, час, сутки, день, неделя, месяц, год, столетие). В таком случае настоящее выступает в качестве постоянной точки отсчета, которая разделяет течение жизни на предшествующее прошлое и на последующее будущее. План выражения психологического времени определяется системой грамматических средств: видовременными формами глаголов, лексическими единицами с темпоральной семантикой, хронологическими пометами, синтаксическими конструкциями и др. Восприятие времени может зависеть от скорости передвижения героя в пространстве. Так, быстрое перемещение, организуя высокую ритмичность моторных действий, создает иллюзию ускоренного времени. Обычно оно передается глаголами движения (бежать, идти, гнать, лететь), глаголами с внезапно-мгновенным значением (прыг, стук, бах), существительными с предлогами направления (в, из, до), словами, передающими эмоционально-волевую сферу персонажа (междометия, слова категории состояния). В качестве примера приведем отрывок из третьей главы «Евгения Онегина»:

Вдруг топот! кровь ее застыла.

Вот ближе! скачут… и на двор

Евгений! «Ах!» - легче тени

Татьяна прыг в другие сени,

С крыльца на двор, и прямо в сад,

Летит, летит; взглянуть назад

Не смеет… [2, 67]

Очевидно, что эффект ускоренного времени в восприятии героини, с одной стороны, обусловлен ее внутренним состоянием, определяемым как сильное волнение, выраженное автором в полисемическом междометии «ах», с другой – с помощью лексико-грамматических средств.

Отсутствие или едва заметное движение героя в пространстве, обусловленное сильными переживаниями, как правило, неблагоприятных событий, создает ощущение длительности, «тягучести» временного потока. В художественном тексте оно может быть выражено с помощью глаголов процессуального значения (писать, думать), лексических повторов, многоточия, слов со значением временного интервала (прошло несколько дней, прошло два года). Например, Лаврецкий, герой романа «Дворянское гнездо», испытав сильный шок от хладнокровной измены жены, впал в состояние абсолютной прострации: «Прошло несколько минут, прошло полчаса; Лаврецкий все стоял, стискивая роковую записку в руке и бессмысленно глядя на пол; мучительно замирало сердце; ему казалось, что он падал, падал, падал…» [3, 67]. Замедленное течение времени, усиленное повтором процессуального глагола «падал» и многоточием, переходит в застывшую форму. Поэтому время для героя воспринимается не только как ощущение мучительной «тягучести», но и как ощущение бесконечно длящегося мгновения.

При сильных эмоциональных состояниях, относящихся по степени протекания к аффективным (шок, паника, потрясение), характерно ускоренное течение времени в переживании. Так, в шоковом состоянии может наблюдаться форма свернутого времени (актуализация мгновенности). Например, «Лаврецкий не сразу понял, что такое он прочел: прочел во второй раз – и голова у него закружилась, пол заходил под ногами, как палуба корабля во время качки. Он и закричал, и задохнулся, и заплакал в одно мгновение» [3, 67]. Значение одновременности действия передается путем использования видовременных форм глагола (совершенного вида) и соединительного союза …и …и. В состоянии паники, вызывающей динамичность определенных действий, зачастую происходит метание героя от одной точки пространства к другой: « - Седьмой час давно! Давно! Боже мой! Он бросился к двери, прислушался, схватил шляпу и стал сходить вниз…» [4, 82]. Чувство испуга и ужаса от того, что очень поздно, приводит Раскольникова к стремительности и даже какой-то «рваности» действия (ср. «бросился», «прислушался», «схватил»), где время, как кажется герою, просто «проглатывается» некой чудовищной силой. Таким образом, одним из критериев, замедляющим, ускоряющим или останавливающим течение временного потока в восприятии, является внутреннее состояние с положительным или отрицательным эмоциональным знаком и характер передвижения героя в пространстве.

Особенности субъективного восприятия времени детерминированы и установкой на временной опыт героя. Так, события прошлого к моменту речи являются вторичными в переживании. Поэтому существующая временная дистанция дает возможность понимания и анализа прожитых дней. «В жизнь свою я не проводила более мучительных часов; они навеки останутся в моем воспоминании. Чего я не пережила в эти мгновения! Есть минуты, в которые переживаешь сознанием гораздо более, чем в целые годы» [5, 201]. Тогда как установка на будущее показывает, что «время ожидания желательного события <…> томительно удлиняется, нежелательного – мучительно сокращается» [6, 251]. Например, «Но вот уже и близко, вот и дом, вот и ворота. Где-то вдруг часы пробили один удар. «Что это, неужели половина восьмого? Быть не может, верно, бегут!» [4, 85]. Время ожидаемого события, итогом которого должно стать убийство, болезненно сокращается в переживании Раскольникова. На лексико-грамматическом уровне это подчеркивается использованием частицы вот в сочетании с и. Указывая на предметы, находящиеся рядом (дом, ворота), она осложняется дополнительным смысловым оттенком, обозначая мучительное преодоление каждой точки пространства и невозможность возвращения назад. Это словно грань, рассекающая бытие героя.

Однако субъективное восприятие временного потока не всегда расходится с течением художественно-объективного времени. Это происходит в таких случаях, как:

1) констатация временного сегмента, выраженного с помощью дат, хронологических помет, наречий времени, временных союзов и предлогов (ср. «Слава богу, завтра увижу Сережу и Алексея Александровича, и пойдет моя жизнь, хорошая и привычная, по-старому» [7, 110]);

2) определение переживаемой длительности, обозначенной наречиями времени, синтаксическими конструкциями, создающими определенный временный план, например, с установкой на будущее: «Левин не слушал больше и ждал, когда уедет профессор» [7, 29].

3) указание на временную последовательность, которая может быть передана с помощью с помощью существительных с предлогом за в значении «непосредственно после, одно вслед за другим» [8, 191], синтаксических конструкций (ССП с соединительным союзом, СПП с союзами тогда, после того как, с тех пор как и др. Например, «За тем днем прошел еще день, и удивленная мадам Леотар начала наконец допрашивать Катю: что с ней сделалось? Не больна ли она, что вдруг затихла?» [5, 229].

Кроме того, в художественном произведении субъективное восприятие времени героем изображается в следующих формах:

1) сообщение о «чувстве времени» самим героем, как правило, при повествовании от первого лица;

2) прямое авторское указание, например: «Левин не замечал, как проходило время. Если бы спросили его, сколько времени он косил, он сказал бы, что полчаса, - а уж время подошло к обеду» [7, 275]. При этом данный пример доказывает, что время, заполненное событиями, сокращается в переживании;

3) косвенное авторское замечание с использованием лексико-грамматических средств. Как видим, субъективное восприятие времени героем отличается множественностью форм его протекания, представляющих собой палитру отражений временных отношений действительности. Перенос процессов внешнего мира через призму восприятия человеком в свой собственный мир носит метонимический характер. Так, еще представители психологической школы в отечественном литературоведении (А.А. Потебня, Д.Н. Овсянико-Куликовский, В.И. Харциев) отмечали, что «категории пространства, времени, действия, состояния мы иначе не можем выразить, как относительно, путем метонимии» [9, 343]. Таким образом, психологическое время персонажа, входя в темпоральную структуру художественного произведения, является одной из форм проявления текстовой метонимии.

Литература

1. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества / Сост. С.Г. Бочаров. М., 1986.

2. Пушкин А.С. Сочинения в трех томах. Т.

3. - М., 1971. 3. Тургенев И.С. Дворянское гнездо. М., 1982.

4. Достоевский Ф.М. Преступление и наказание. М., 1978.

5. Достоевский Ф.М. Бедные люди. Белые ночи. Неточка Незванова /Ф.М. Достоевский Униженные и оскорбленные. М., 1986.

6. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. СПб, 2002.

7. Толстой Л.Н. Анна Каренина. М., 1967. Ч. 1–4.

8. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1968.

9. Академические школы в русском литературоведении. М., 1975.